«ЖИВУ ТРЕВОЖНОЮ ЛЮБОВЬЮ…»
«Кажется, нет предмета в мире, о котором бы сказано было с такой претенциозностью и столько банальных гипербол, как о поэзии. Один перечень метафор, которыми люди думали подойти к этому явлению, столь для них близкому и столь загадочному, можно было бы принять за документ человеческого безумия…»
Ироничное, тонкое эссеистическое посмертное полотно Иннокентия Анненского, предназначавшееся как «вступительное слово» к сборнику своих стихов «Тихие песни» (1903г.), с завершающей определённостью выражает невыразимое. «Что такое поэзия?» — во весь голос, обращаясь к читателю, вопрошает автор знаменитого «Кипарисового ларца»… И тут же сам отвечает: «Этого я не знаю, — и добавляет далее, — вообще есть реальности, которые, по-видимому, лучше всего не определять. Разве есть покрой одежды достойный Милосской богини?..»
Невольно вспоминается предание о Большом Сфинксе пирамиды Хефрена в Гизе: «Когда будет разгадана последняя загадка Сфинкса, он расхохочется, и мир прекратит своё существование»…
«Кажется, нет предмета в мире, о котором бы сказано было с такой претенциозностью и столько банальных гипербол, как о поэзии. Один перечень метафор, которыми люди думали подойти к этому явлению, столь для них близкому и столь загадочному, можно было бы принять за документ человеческого безумия…»
Ироничное, тонкое эссеистическое посмертное полотно Иннокентия Анненского, предназначавшееся как «вступительное слово» к сборнику своих стихов «Тихие песни» (1903г.), с завершающей определённостью выражает невыразимое. «Что такое поэзия?» — во весь голос, обращаясь к читателю, вопрошает автор знаменитого «Кипарисового ларца»… И тут же сам отвечает: «Этого я не знаю, — и добавляет далее, — вообще есть реальности, которые, по-видимому, лучше всего не определять. Разве есть покрой одежды достойный Милосской богини?..»
Невольно вспоминается предание о Большом Сфинксе пирамиды Хефрена в Гизе: «Когда будет разгадана последняя загадка Сфинкса, он расхохочется, и мир прекратит своё существование»…