http://stihi.pro/11544-stihi-voennyh-let-ivan-nechiporuk.html
Поэтический сборник Ивана Нечипорука «Немолчание» (Горловка, 2015) – исторический документ нашего времени, свидетельство очевидца и лирический дневник из сотрясаемого постоянными обстрелами города. Правда военных лет, о которой знать не знают и слышать не хотят жители Украины.
Иван Нечипорук – не простой, мало кому известный поэт. Это член правления Межрегионального Союза писателей Украины, внештатный корреспондент нескольких периодических изданий, член Международного клуба православных писателей «Омилия», редактор литературного журнала «Пять стихий» и литературного приложения к нему – «Библиотеки журнала "Пять стихий"», член редколлегии литературного журнала «Метаморфозы» (Беларусь), автор поэтических сборников, публицист, лауреат фестивалей и ряда литературных премий. Его слово – весомо и авторитетно, он находит и публикует талантливых авторов из разных уголков Украины, он осуществляет крепкую творческую связь между писателями, остающимися на Донбассе, писателями, уехавшими из разрушаемых городов в другие страны, и писателями собственно Украины. Созданное им горловское молодёжное литературное объединение «Стражи весны» активно сотрудничало с молодыми талантливыми авторами из других городов. Участники нашего Международного запорожского фестиваля «Звезда Рождества» хорошо его знают по совместным выступлениям и публикациям в альманахе фестиваля. Уже по определению свидетельство такого человека, книга, которая писалась под разрывами и несёт в себе мысли и эмоции всех, кто оказался в том аду, не может быть заведомой ложью и хорошо состряпанной пропагандой. Это честный, бескомпромиссный разговор автора с самим собой, его сомнения и размышления, чувства и мольба, ощущения и горькие признания, духовные терзания и обращение к современникам.
Ещё до войны я заочно хорошо знала Ивана по постоянным публикациям во всеукраинской литературной газете «Отражение», выходившей в Донецке. Как раз накануне второго киевского Майдана мы познакомились на «Звезде Рождества», и у меня сложилось о нём мнение как о хорошем лирическом поэте и душевно щедром человеке, горящем идеей творческого общения и объединения молодых сил Украины. Покинув территорию военных действий, Иван Нечипорук не остался в стороне от проблем своей любимой земли, не осел в России, где его тепло встретили российские писатели и приняли в СПР, а вернулся в Украину и активно включился в работу харьковской студии при отделении МСП/КЛУ. Фактически Иван – своего рода посол доброй воли, держащий руку на пульсе литературной жизни страны и своего донецкого края. И сборник «Немолчание» отражает процесс мужания и становления горловского поэта как выразителя не отдельной литературной тусовки, а всех своих земляков.
Книга открывается очень знаковым стихотворением с эпиграфом из Муина Бсису, поэта палестинской революции: «Скажешь – умрёшь, промолчишь – умрёшь. Так скажи и умри!»
Настоящий поэт не смолчит!
Пусть за слово цена высока,
Недосказанность страшно горчит
Бьётся молотом в область виска.
По себе знаю, насколько угнетает и лишает сил недосказанность, тем более добровольное молчание из опасения, как бы чего не вышло. Сознательный выбор немолчания – показатель невозможности для думающего человека с чувством ответственности оставаться немым статистом эпохи. Первые же стихотворения военных лет – отклик на январские события 2014 года в Киеве. Принято считать, что второй Майдан произошёл в феврале – возможно, потому что именно к этому месяцу относятся события, связанные с так называемой Небесной Сотней. Но столица была наводнена огромными массами протестующих из разных городов ещё до Нового года, и уже тогда была видна ожесточённость и бескомпромиссность настроений. Слишком натерпелась Украина от власти олигархов. Достаточно было нескольких провокаций, чтобы эмоции толпы взвинтились и стали неуправляемыми – во всяком случае, неподконтрольными государственным органам. «Майданит Киев. Жертву получив, толпа пьёт кровь». Помню, что после фестиваля, который закончился 11-го, я ещё несколько дней была сильно занята организационной работой и стала смотреть новости лишь с середины января, – тогда события уже полыхали. Горели баррикады из шин в центре Киева перед правительственными зданиями, молодые парни из толпы хлестали металлическими цепями тех, кто эти здания охранял, появились первые жертвы из участников митингов, избитые неизвестными и умершие в больнице.
Время шло размеренно и ровно,
Но теперь страна моя в огне.
Не закончится всё мирно, полюбовно –
Быть войне!
В стольном граде бьёт народ в тамтамы,
Киев, как в аду, в плену костров.
Словно в нереальной кинодраме,
Льётся кровь!
На праздник Соборности Украины вовсю бушевал «народный гнев – не Ангел, а вампир»: «День Соборной Украины нынче выдался от пороха седым... Филином над Украиной кычет тень беды!»
Иван Нечипорук почувствовал неминуемость войны и написал об этом ещё 19 января, я написала своё стихотворение-предсказание «В ладони Божией» на десять дней позже, хотя чувствовала надвигающиеся неминуемые события с декабря. Уверена, что в январе предощущали войну и другие поэты – телевизионные каналы словно сбесились и нагнетали атмосферу страха и ужаса. Их немалый вклад в панику по всей стране и в восстание в Донецке отмечает и Иван:
...Команды сволочных ублюдков,
Проституированных СМИ.
На их счету – страны броженье,
Десятки трупов и калек...
Они, терзая Украину,
Переломали ей хребет...
И первыми взрывались мины
Экранов лживых и газет.
Участившиеся, многоразовые сводки новостей активно сеяли провокационные семена взаимного недоверия, избирательно освещая одно и замалчивая другое, словно специально, чтобы поссорить между собой Запад и Восток страны. Страна «отравлена потоком новостей», – очень точно подмечает поэт. А потом ещё и эта кровавая расправа с участниками Майдана:
Брусчатку Киева разбили, чтоб мостить
Дорогу добрых дел во тьму Аида.
Минойская безумная коррида –
Чудовище чудовищем травить.
На крыше в чёрной маске пикадор
Откроет сотне счёт своей винтовкой
И, как орехи, будет щёлкать ловко...
(«Небесная сотня»)
И в этой ситуации, когда во избежание дальнейшей эскалации конфликта недопустимы любые насильственные действия, по всей стране, особенно на востоке и юге, начинаются погромы памятников, связанных с историей СССР и России. Местные граждане, разновозрастные и разношёрстные, порою даже вместе с детьми, стихийно вставали кольцом вокруг памятников, но по ночам всё равно происходили варварские разрушения.
...Одурев в предчувствии войны,
Лилипуты валят гулливеров
С постаментов гибнущей страны...
И летят, раскалывая туши,
Массой содрогая города...
(«Гулливеропад»)
Зато во многих крупных городах – центрах русской культуры, вроде Харькова и Запорожья, – стали проходить отнюдь не стихийные, а организованные массовые марши спортивного вида мужчин, и у многих была внешность далеко не местного колорита. Они сплочённо кричали лозунги, вытаскивали и били подозрительных для них юношей и подростков из соседних с процессией дворов. Я видела это в Сети, в Ютубе, в прямой трансляции с места событий. Особенно страшно было, когда эти колонны с факелами проходили по ночам под окнами домов и будили всех громовым скандированием, – моё поколение ещё маленькими наслушалось от родителей рассказов об оккупации (им тогда вдоволь пришлось хлебнуть лиха). Неужели закономерной ассоциативной реакции населения не понимали те, кто такие процессии организовывал? Вряд ли. Именно на провокацию возмущения маршевые акции и были рассчитаны. Я понимаю жителей Донецка – у кого бы не дрогнули нервы от подобного?! «Ну что, Украина, добилась свободы? – Нацизм ты взрастила своими руками, теперь пожинаешь броженье народа», – восклицает автор «Немолчания».
Мы устали бояться вселенского зла,
Чёрно-красных знамён над страною.
Раз беда в нашу жизнь, как гадюка, вползла,
Мы готовим оружие к бою!!!
События ещё можно было остановить, будь у государственных мужей побольше мудрости и мужества, прояви они хоть какую-то инициативу по поводу прямых переговоров как с теми, кто вышел в Киеве на улицы, так и с теми, кто взорвал ситуацию в Донецке. Вместо этого они без толку тратили время на депутатских говорунов, которые позже воспользуются ситуацией, примкнут к недовольным и на волне народного возмущения войдут в руководство страной. И то, что сами же зарвавшиеся власти своим полным отсутствием вменяемости в начале декабря и спровоцировали, так и не снизойдя до немедленного решения назревших экономических проблем, – в феврале, после выстрелов снайпера, успокоить стало нереальным. «И вот – Украина в дыму и по локоть в крови».
Общество стремительно, не по дням, а по часам политизировалось, переходя от требований экономических к непонятно откуда взявшимся целям политическим – а точнее, националистическим. Те, кто охранял и кормил всю эту многотысячную армию второго Майдана, вместе с главными крикунами-депутатами, возбудителями и координаторами народного гнева встали у руля. И первый же закон, который был принят, отменял право областей с компактным проживанием «национальных меньшинств» (так в Украине трактуются и все коренные русские, чьи предки массово заселяли территории Дикого Поля и южные области, примыкающие к Крыму и Азову) на официальное использование русского языка во всех своих государственных учреждениях. Если до того компактно проживающие могли на своих заседаниях областных советов депутатов проголосовать за использование на территории своей области русского языка наряду с государственным украинским, то теперь данная возможность была устранена. По всей стране то тут, то там вспыхивали разборки: «Готовы в гневе выхватить из ножен / вражды мечи. Оголены слова». Стало хорошим тоном бросать людей в мусорные баки и являться в горадминистрацию с автоматом, бить окна в посольствах и угрожать журналистам. Киев готовил «Поезда дружбы» для экспорта не хватавших другим областям сознательных патриотов. Антимайданам противостояли Автомайданы – раз в городах не хватает своих сознательных граждан, они всегда могут явиться к вам собственным транспортом. В Одессе демонстранты «сами себя сожгли», в том числе беременные женщины, а прыгавшие вниз из объятого пламенем здания потом сами себя добивали на асфальте и не пропускали к себе «Скорую помощь».
Солдат двенадцатого года
Стоит над старой мостовой.
А взгляд невесел у солдата,
Гнетёт его тугая грусть...
Они отсюда шли когда-то
На битву за Святую Русь.
А нынче боль в тиски зажала,
Ведь не понять, кто враг, кто друг...
Здесь одурели горожане –
Здесь убивают русский дух.
И люди, превратившись в стадо,
Бесчинства по стране творят...
Вдаль смотрит обречённым взглядом
Лишённый Родины солдат.
(«У памятника гренадёрам»)
Закон об отмене русского языка, наряду с маршами под красно-чёрными знамёнами УНА-УНСО и расправой с памятниками, стал последней искрой, которая подожгла Донбасс. Недальновидная, неумная политика новых руководителей и депутатов усугубила ситуацию, провозгласив всех граждан Донбасса, желающих сохранить свою национальную идентичность, террористами и сепаратистами и дала добро на так называемую АТО (антитеррористическую операцию) – фактически же на вооружённую зачистку территории Донецкой и Луганской областей от всех жителей, вместе с детьми, женщинами и стариками, если последние не покинут территорию военного конфликта.
Преступление – быть жителем Донбасса. Преступление – не покинуть свой город. Преступление – отстаивать право на свой язык и свои национальные святыни, в том числе не переделанную историю, не разрушенные памятники и не отменённые праздники.
«Страна войну назвала операцией, уничтожая наши города», «И нас, несогласных, считаешь врагами», – лаконично и точно формулирует Иван Нечипорук эту неслыханную ложь о поголовном «терроризме» жителей Донбасса. Можно было двадцать пять лет отдать труду во благо родной Украины, работая на вредных производствах, угробить здоровье и в качестве «компенсации» получить от родного государства разрушенные дома и убитых детей.
Нынче смерти в городе привольно,
Не смолкает канонады грохот,
И летят сквозь тьму то смерч, то град.
Спрашивает маленькая кроха:
«Мамочка, а умирать не больно?
Это словно кровь из пальца брать?»
И, дрожа, в пылу смертельной грусти,
Отвечает мама на вопросы,
Тихо, чтоб не напугать дитя:
«Нет, не больно, как комар укусит...»
От бессилья выкипают слёзы,
И снаряды всё летят, летят...
Подленький «прилипчивый страх», перерастающий во «всепоглощающий бездонный» ужас, страх унизительный и раздавливающий личность человека, превращающий его в муравья, «дымной пеленой» вползает прямо в сердце. «Привычный мир запуган и разрушен», «душа, как дороги Донбасса, разбитая траками», «ужас проникает через стены», улицы «дышат тревожной тоской», «рвутся сдающие нервы». Страх встаёт со страниц сборника мерзким карликом, с которым каждому приходится сражаться в одиночку.
В таких обстоятельствах каждый делает собственный выбор – уехать, чтобы выжить, или остаться, чтобы бороться. Безусловно, понятен выбор всех, кто стал эмигрантом в своей родной стране, поменяв место жительства на мирный Бердянск или тихую Белую Церковь: «Депрессия душит и бьёт, призывая / сорваться с родимых насиженных мест», «хандра накатила тяжёлой волной». Но удивительное дело – человек ко всему привыкает, даже к тому, к чему привыкнуть невозможно: «Люди привыкают к канонадам, люди привыкают к смерти рядом», и после ночных обстрелов «мы просыпаемся. Шатаясь, на работу / идём и оживляем города, / и снова дышат шахты и заводы», потому что «обязаны, как ни было б нам страшно», жить за себя и за навсегда ушедших.
Непростое время проверяет на выдержку не только тебя, но и твоих друзей: «Придёт беда – по полкам всё расставит, / тогда поймёшь, кто настоящий друг!». Война выявила очень много тех, кто мгновенно из друга превратился в яростного врага и с пеной у рта стал поливать бывшего приятеля помоями: «Продолжают под ногами виться / стаи полубешеных лисиц. / Пёсий лай вослед давно привычен». Пусть даже приятель – мирный гражданин и поэт, оружия и в руках никогда не державший и к войне не имеющий отношения, он виноват уж в том, что родился и проживает на донецкой или луганской земле. Страшное бедствие раскрывает истинное лицо твоих знакомых, и как часто бывшие друзья обнаруживают свою подлинную душу, страшную душу – нетерпимого, раздражённого, исходящего злобой ограниченного человека, далёкого от подлинной интеллигентности и благородства, или двуличного, дрожащего, добренького приспособленца, готового быть хорошим для любого правительства. «Они возделывают выгодную ложь... / Они торгуют душами кривыми. / Им обелить себя необходимо. / Иначе как на свете можно жить / с печатью Каина и правотою мнимой?» Вам известны такие люди? О, как многочисленны они, как правы всегда и во всём, следуя старой мировой истине: будь с сильным!
Иван Нечипорук выбрал иной путь – быть с истекающей кровью малой родиной. Быть с ней хотя бы духовно, посвящая ей стихи и мысли, помогая морально держаться тем, кто остался, «невзирая на потери, сцепивши зубы, сдерживая стон», и тем, кто страдает, покинув свою землю, ибо «Людские жизни, словно свечи, тают... / А мы, счастливцы, надо же, живём!».
Давно уже перо приравняли к штыку, и в этой войне диванные патриоты отстаивают свою правду грязной бранью и неистовым скрежетом зубов в Интернете. Да бог с ними! Куда хуже, что и поэты – интеллигенты, лирики, люди тонкой душевной организации – топчут друг друга на сайтах и в соцсетях, не гнушаются ни прямыми оскорблениями, ни клеветой и низкими сплетнями, «неоднократно ударяя в спину, выкрикивая злые речи вслух». Если бы они просто выражали свою позицию в стихах, то проявляли бы этим свой поэтический долг – отражать современность, преломлённую через собственное сердце.
И мы, частицы мирозданья –
Плечом к плечу в одном строю.
Солдаты от пера и слова,
Сплочённые одной бедой...
Такую позицию можно понять и принять даже у врага. Это честно, и это невольно уважаешь. Но опускаться до бульварной пошлости, брызгать в стихах слюной ненависти к целым народам и странам, а особенно к их руководителям, и только за то, что они волей судьбы поставлены у руля чужого судна и обязаны провести свой корабль без повреждений по бурным волнам исторического момента, – а иначе какие же они кормчие! Травить президентов за то, что они президенты?! Травить народы и страны за то, что они имеют несчастье отличаться своей культурой, традициями и стилем жизни?! Травить своих коллег за то, что у них в головах «неправильные мнения»?! И это – в порядке вещей? Не соглашусь с таким уровнем общения принципиально, от кого бы он ни исходил и по поводу кого бы он ни был направлен. Для порядочного человека сам факт подмены предмета спора чьей-либо личностью должен вызывать омерзение. «Ватник» или «укроп» – нет разницы, когда человек вместо поиска ответа на вопрос и нормальной дискуссии ведёт себя, как дикарь. От поэтов такое не приемлю в особенности, и подобные пошлые версификации для меня – не стихи.
Вот и Ивану Нечипоруку, видимо, не сладко:
Лишают гармонии сущие рядом,
Они непростительно злы и строги.
Идут по пятам, ненавидящим взглядом
Буравят мне спину, считая шаги.
Я весь как струна, так натянуты нервы...
А нейтральные, добренькие, удобные для всех и каждого оказываются на поверку просто равнодушными и дрожащими за себя эгоистами: «Я узнал настоящую цену порожних речей. / Конъюнктурные ноты мелодий... В них нет сострадания». Не сразу Ивану Нечипоруку удалось понять, что и на мирной территории, далёкой от военного конфликта, тоже идёт война – война равнодушных с теми, кто лишает их привилегии быть приспособленцем.
Нет сочувствия в вопросах их
С ложной миной на лице,
Да под кофе с папиросами,
На террасе, на крыльце.
Ртами косят, как невротики,
В душу устремляя взор,
Ведь для них война – экзотика
И досужий разговор.
– Что ищешь ты, глупец, ... в холодном и порой враждебном окруженье? – спрашивает свою душу поэт. – Шагай осторожно, пути разбирая. Смотри, сколько зорких собралось «друзей»...
От окружения, конечно, зависит многое. Но не всё. Есть и на Донбассе люди, сохраняющие свои украинские идеалы, даже если их предками были русские, как есть и на территории Украины те, кто не отреклись от своих русских корней или от воспитанного за годы советской власти чувства братства славянских народов.
Не печалься, брат Каин, всё будет у нас хорошо,
И призрит наш Господь на твои и мои подношенья.
Как же в мире безумном непросто быть чистой душой!
Но спасёмся всевечной любовью к земле и терпеньем.
Пусть изыдет от нас человекоснидающий мрак.
Вразумимся теплом надвселенским – мы всё-таки братья.
...Не печалься, мой Каин, мы вместе сильнее проклятий.
Эти строки явственно отражают иллюзию скопропреходящести кровавых столкновений, упование на силу всеобщей братской молитвы, тогда как без решительного настроя всего общества в духе мира лидеры враждующих сторон всё равно будут гнуть свою линию. И кого как не подобных наивных в политическом отношении персонажей можно разглядеть даже в, казалось бы, столь далёком от человеческой борьбы герое стихотворения, как этот:
Два месяца под звуки миномётов
Кричал в квартире одинокий кот,
Был грохотом запуган и измотан
И ждал, когда хоть кто-нибудь придёт.
И раз в неделю приходил мужчина,
Менял лотки, и сыпал гранулат,
И уходил, не пояснив причины,
За что по городу из гаубиц палят.
И ночь за ночью, слушая разрывы,
Впивался плачем в тьму и пустоту.
И было страшно, до смерти тоскливо
Войны не понимавшему коту.
В искреннем, задушевном сборнике Ивана Нечипорука видны следы смятения, борьбы с самим собой, когда он вынужден выбирать и в то же время понимает, что, в сущности, выбора быть не должно, противопоставление и выбор нам навязываются. Зачем человек верующий должен выбирать между верой и защитой малой родины («Я вечно в пути между верой и злом»), если испокон веков все патриархи благословляли свой народ на защиту от вторжения? Зачем патриот родной земли должен преодолевать в себе усвоенную от окружения пассивность и непротивление, понимая её как неотъемлемую характеристику православия («И тут спастись возможно лишь смиреньем, / отходом в сторону, непротивленьем злу»), если это всего лишь вынужденное состояние Украинской Церкви, оказавшейся между молотом и наковальней и стремящейся уцелеть? Если бы она не находилась под угрозой закрытия, конечно, она бы заявила, что братоубийственная война недопустима в принципе и строго осудила бы тех, кто её ведёт. Война не разбирает, украинец ты или русский, мирянин или священник, патриот или просто приспособленец, – всё равно каждому приходится занимать какую-то позицию, потому что сознательный уход в сторону и игнорирование всего («моя хата с краю») – это тоже позиция. В таких условиях, когда любой выбор ведёт за собой слишком серьёзные последствия для самой идеи существования Украины, люди, которые не могут и не хотят выбирать, должны были бы занимать хотя бы позицию категорического неприятия войны. В любом виде. Даже если с благословения Президента. Даже если это считается «защитой интересов Украины», в чём можно с большим основанием усомниться, поскольку больше это похоже на набивание карманов.
Но полное игнорирование всего, что за пределом интересов твоей семьи, – что это как не узкий, вульгарный, примитивный эгоизм? Это означает лишь одно – человеку плевать на собственную страну, и он примкнёт к тем, кто возьмёт верх. Вчера он кричал «Слава КПСС», сегодня – «Героям слава!», а завтра – бог его знает... Противно.
Приморский город не принёс
Ни капли облегчения,
Где жизнь в своём течении
Так далека от слёз,
Где люди с увлечением
Бросаются вразнос.
И я, вдыхая лёгкий бриз,
Спешу унять смятение.
Сливаясь с чёрной тенью, я
Сам становлюсь смолист...
Следы поиска своего истинного пути в книге ярко выражены. Автор, начинающий со стихов из воюющего Славянска («Славянск мой подберёт звезду героя, / которую утратил Киев-град») постепенно переходит к смутному ужасу, когда обе стороны кажутся неправыми (поэт, «отрешаясь от слепых истерик», «призывает город к всепрощенью», «не зная, кто из братьев виноватей») и ощущает провал в своём мировоззрении: «А я вдруг понял, что стою на грани – / судьба моя вот-вот пойдёт на слом». Его вера – а вернее, те постулаты мира и невмешательства, которые проповедует Православная Церковь в Украине, – приходят в столкновение с врождённым чувством бесконечной любви к родной земле, на которой он родился и вырос, без которой не представляет свою жизнь.
Я за своих врагов молиться не устану.
За недругов мольба – смиреннический труд.
И пусть течёт рекой моя молитва плавно
И разочарования с тоскою пусть уйдут.
Я всё готов простить, предав огню забвенья,
Обиды и злоречие, и боль прощу врагу...
Но с камнем на душе брожу во тьме, как тень, я,
И за врагов Донбасса я молиться не могу.
Стихи в сборнике «Немолчание» – все такие же честные и открытые, исповедальные. Это поэтический дневник военных лет, и произведения – свидетельства современника страшных исторических событий, свидетельства, которые когда-то помогут нашим потомкам представить себе это время живо, ярко и непосредственно. Фактически Иван Нечипорук пишет далеко не только о себе: сколько ещё людей и в Украине, и на Донбассе, и в России (особенно среди имеющих украинские корни) мучаются невозможностью выбора! Отсюда эти частые в стихах выражения смятения: «Разорванной книге подобна душа», «В слиянии рек я по-прежнему вижу сомненья. / Вода застоялась, как в сердце духовная брань», «Я покаянных слов ищу, / но нахожу лишь страх», «Я у тоски своей на самом дне». В чужом городе, в обстановке враждебной или открыто безразличной к судьбам его родины поэт чувствует себя чужим и лишним для жизни.
А город Харьков для меня
Стал островом Святой Елены,
Где тяжелей день ото дня
Жить в ожидании смиренно,
Когда на Родине резня
И рушится покой вселенной.
Жизнь превратилась в плен и тлен,
И в видимость моей свободы.
Я не боялся перемен,
И вот они приносят всходы.
А что я получу взамен,
Войдя в поток, не зная брода?
«Начав всё с нового листа», пытаясь состояться и ещё не поняв, что это значит приспособиться так, как это делают другие, поэт, однако, внутренне не погас и продолжает болеть за родную Горловку. И если это не сам выбор, то, по крайней мере, явственное чувство сыновней любви и чести:
Как смею родиною называть я землю,
Где ни копров, ни терриконов нет?
Всему назло я сберегу сыновье
Святое чувство, помня каждый час,
Что я живу тревожною любовью
К родной земле по имени Донбасс!
Что можно найти в поэтическом дневнике автора насчёт уже навязшей в ушах и традиционной для украинских СМИ догмы о том, что украинским войскам на Донбассе противостоят не ополченцы, а российская армия? Он там был, всё видел и должен в этом вопросе ориентироваться. Дневник на то и дневник, чтобы отмечать всё, что волнует сердце, а Россия определённо не безразлична поэту как страна, которая исторически вроде бы всегда защищала своих братьев-славян («Россия – душа всей планеты, / ей под силу сдержать чёрный гнёт», «Рассвет приходит из России, / благословляя мой Донбасс»).
Тем не менее, кроме духовной поддержки, декларируемой на словах, и кроме продолжающей функционировать Дороги Жизни, по которой продовольствие и лекарства время от времени доходят до отрезанного от всего мира Донбасса, ни в чём ином Россия как государство себя пока не проявила. – Не будем же мы считать государственной помощью попытки отдельных частных лиц и русских патриотических обществ помогать защите и укреплению независимости ДНР и ЛНР? Среди украинских военных, например, были неоднократно замечены англоязычные солдаты, но значит ли это, что к их появлению непосредственно причастен президент США?! Конечно, нет. Хватает в мире и других структур, монополий и частных лиц, заинтересованных в торговле оружием и наёмниками.
В сборнике Россия предстаёт как олицетворение гостеприимного соседа и в то же время как далёкая от военного лихолетья страна, где продолжается мирная жизнь и где мало кто из простых жителей думает о проблемах в Украине. Мы своим соседям попросту малоинтересны – странно, что эту очевидность в упор не желают замечать люди, у которых кружатся головы от величия идеи, в которую они верят. Даже те, кто из знакомых поэта нашёл убежище от войны на просторах России, поддаются умиротворённому и безразличному к происходящим вдали событиям настроению:
И друзья считают чаек
Над холодною Невой
И, по Родине скучая,
Не торопятся домой...
«Мы когда-то любовь к малой родине зря расточали, / а теперь собираем по крохе – осталось в обрез», – с горечью признаёт Иван Нечипорук. Что уж говорить о миллионах простых россиян, знающих лишь одно – что Украина стала негостеприимной и недружелюбной (очень мягко говоря), а значит, и интересоваться ею вообще не имеет смысла.
В то же время в сборнике неоднократно встречается точный отправитель посылаемых на города Донбасса ракет и снарядов. На улицах украинского города поэт роняет ему кровоточащие слова-обвинения:
На этом празднике я – неуместный гость.
Забытой суетой утраченного мира
Питается мой взгляд... И закипает злость.
За то, что город мой стал эпицентром ада,
Вина на этих ветхих поблёкших мостовых.
Невыносимо мне! Прочь ухожу из сада
От звонких голосов, весёлых – и чужих!
Страшно и беспощадно описывает Иван Нечипорук то, как отмечали в его родном краю Новый, 2015-й год:
Новогодняя ночь. Артиллерия бьёт по кварталам.
Ничего нет святого... На город направив стволы,
Украина опять разогнала детей по подвалам,
И посудой пустой дребезжат сиротливо столы.
Новогодняя ночь, ты останешься в памяти нашей
Жутким детским испугом, истошным дрожаньем стекла.
Мы запомним подарки, которые так бесшабашно
Украинская армия в наши дома принесла.
Увы, но только для независимых людей с необработанным сознанием очевидно, что решать политические проблемы силой оружия – пережиток прошлого, а если ещё и за счёт своего собственного народа (а жители Донбасса ничем не отличаются от жителей любой другой юго-восточной области Украины) – так это вообще прямое государственное преступление. Если этого не желают понимать гребущие под себя и охваченные страстью обогащения руководители и депутаты (одним словом, власть), так постарайтесь понять хотя бы вы, – думающие, надеюсь, читатели.
Надо ли продолжать ломать копья над поэтическими свидетельствами очевидца, который виновен лишь в том, что не остался слепым и немым после того, что лично пережил?
Я не буду этого делать, приводя строки, говорящие о беспримерном мужестве земляков поэта, обычных мирных жителей, остающихся на родине и продолжающих трудиться, сумев притерпеться даже к смерти, которая ходит рядом. Оставлю без продолжения и размышления поэта, говорящие о его духовной борьбе с самим собой и с влиянием обеих враждующих сторон. Из уже сказанного и без того встаёт со страниц сборника главное – позиция Немолчания. Она и есть тот духовный выбор, который сделал для себя Иван Нечипорук. Она и есть гражданская позиция его души и сердца. Позиция, побуждающая даже при отсутствии личного участия в событиях говорить и свидетельствовать всему миру о том, что происходит на территории откровенных военных действий под прикрытием такого миролюбивого названия, как АТО.
Если человек родился поэтом, а не солдатом, он может хотя бы так проявить себя – честным, открытым, исповедальным поэтическим словом. Книгой, где он исповедуется перед Богом и рассказывает о том, что видел. И эту позицию – нельзя не уважать. Когда людям приходится «самим себя сжигать» и самих себя отстреливать, подобные сборники – несомненная демонстрация мужества.
И ещё одно важное авторское пожелание хочется напоследок процитировать любителям сетевых разборок – «Не питаться сплетнями и ложью / и упрёками друг друга не тревожить, / оставаясь чуточку людьми». Сам Иван Нечипорук личным примером показывает, как можно оставаться человеком даже в среде злобы и непримиримой, уродующей души ненависти:
Что поделать? Письма в печку?
Память вымести метлою?
Над расколотой страною
Все мы пленники страстей.
Жизнь порой бесчеловечна –
Души злобою искрятся...
Но не стану отрекаться
От отрёкшихся друзей.
Если мы будем способны прочесть эту и иные поэтические исповеди – с обеих сторон, если попробуем взвешенно и трезво отделить то, что вещают наши каналы информации, от того, что рассказывают очевидцы или участники этой братоубийственной войны – тоже с разных сторон, мы, возможно, нащупаем самый верный и короткий, хоть и самый нелёгкий, путь к истине. Нелёгкий, потому что мир цветной, а не чёрно-белый, и на войне, на любой войне, всегда – как на войне. И пока эта война ещё не отошла в далёкое историческое прошлое и не покрылась мглой веков, она кровит и болит, и одни украинцы продолжают петь: «Ще не вмерла...», а другие украинцы с любовью в сердце признаются даже в эмиграции: «Но дух твой бессмертен, и образ твой светел, Великий Донбасс!». Постараемся же в эти тяжёлые годы сберечь себя от ржавчины и коррозии смертоносных бацилл ненависти. Не будем помогать огнедышащим событиям на Донбассе своей бессмысленной враждой внутри самой же Украины, между родными и друзьями, земляками и коллегами. Если войну и можно остановить, то начинать надо – с себя.
12–20.10.16 г.
Поэтический сборник Ивана Нечипорука «Немолчание» (Горловка, 2015) – исторический документ нашего времени, свидетельство очевидца и лирический дневник из сотрясаемого постоянными обстрелами города. Правда военных лет, о которой знать не знают и слышать не хотят жители Украины.
Иван Нечипорук – не простой, мало кому известный поэт. Это член правления Межрегионального Союза писателей Украины, внештатный корреспондент нескольких периодических изданий, член Международного клуба православных писателей «Омилия», редактор литературного журнала «Пять стихий» и литературного приложения к нему – «Библиотеки журнала "Пять стихий"», член редколлегии литературного журнала «Метаморфозы» (Беларусь), автор поэтических сборников, публицист, лауреат фестивалей и ряда литературных премий. Его слово – весомо и авторитетно, он находит и публикует талантливых авторов из разных уголков Украины, он осуществляет крепкую творческую связь между писателями, остающимися на Донбассе, писателями, уехавшими из разрушаемых городов в другие страны, и писателями собственно Украины. Созданное им горловское молодёжное литературное объединение «Стражи весны» активно сотрудничало с молодыми талантливыми авторами из других городов. Участники нашего Международного запорожского фестиваля «Звезда Рождества» хорошо его знают по совместным выступлениям и публикациям в альманахе фестиваля. Уже по определению свидетельство такого человека, книга, которая писалась под разрывами и несёт в себе мысли и эмоции всех, кто оказался в том аду, не может быть заведомой ложью и хорошо состряпанной пропагандой. Это честный, бескомпромиссный разговор автора с самим собой, его сомнения и размышления, чувства и мольба, ощущения и горькие признания, духовные терзания и обращение к современникам.
Ещё до войны я заочно хорошо знала Ивана по постоянным публикациям во всеукраинской литературной газете «Отражение», выходившей в Донецке. Как раз накануне второго киевского Майдана мы познакомились на «Звезде Рождества», и у меня сложилось о нём мнение как о хорошем лирическом поэте и душевно щедром человеке, горящем идеей творческого общения и объединения молодых сил Украины. Покинув территорию военных действий, Иван Нечипорук не остался в стороне от проблем своей любимой земли, не осел в России, где его тепло встретили российские писатели и приняли в СПР, а вернулся в Украину и активно включился в работу харьковской студии при отделении МСП/КЛУ. Фактически Иван – своего рода посол доброй воли, держащий руку на пульсе литературной жизни страны и своего донецкого края. И сборник «Немолчание» отражает процесс мужания и становления горловского поэта как выразителя не отдельной литературной тусовки, а всех своих земляков.
Книга открывается очень знаковым стихотворением с эпиграфом из Муина Бсису, поэта палестинской революции: «Скажешь – умрёшь, промолчишь – умрёшь. Так скажи и умри!»
Настоящий поэт не смолчит!
Пусть за слово цена высока,
Недосказанность страшно горчит
Бьётся молотом в область виска.
По себе знаю, насколько угнетает и лишает сил недосказанность, тем более добровольное молчание из опасения, как бы чего не вышло. Сознательный выбор немолчания – показатель невозможности для думающего человека с чувством ответственности оставаться немым статистом эпохи. Первые же стихотворения военных лет – отклик на январские события 2014 года в Киеве. Принято считать, что второй Майдан произошёл в феврале – возможно, потому что именно к этому месяцу относятся события, связанные с так называемой Небесной Сотней. Но столица была наводнена огромными массами протестующих из разных городов ещё до Нового года, и уже тогда была видна ожесточённость и бескомпромиссность настроений. Слишком натерпелась Украина от власти олигархов. Достаточно было нескольких провокаций, чтобы эмоции толпы взвинтились и стали неуправляемыми – во всяком случае, неподконтрольными государственным органам. «Майданит Киев. Жертву получив, толпа пьёт кровь». Помню, что после фестиваля, который закончился 11-го, я ещё несколько дней была сильно занята организационной работой и стала смотреть новости лишь с середины января, – тогда события уже полыхали. Горели баррикады из шин в центре Киева перед правительственными зданиями, молодые парни из толпы хлестали металлическими цепями тех, кто эти здания охранял, появились первые жертвы из участников митингов, избитые неизвестными и умершие в больнице.
Время шло размеренно и ровно,
Но теперь страна моя в огне.
Не закончится всё мирно, полюбовно –
Быть войне!
В стольном граде бьёт народ в тамтамы,
Киев, как в аду, в плену костров.
Словно в нереальной кинодраме,
Льётся кровь!
На праздник Соборности Украины вовсю бушевал «народный гнев – не Ангел, а вампир»: «День Соборной Украины нынче выдался от пороха седым... Филином над Украиной кычет тень беды!»
Иван Нечипорук почувствовал неминуемость войны и написал об этом ещё 19 января, я написала своё стихотворение-предсказание «В ладони Божией» на десять дней позже, хотя чувствовала надвигающиеся неминуемые события с декабря. Уверена, что в январе предощущали войну и другие поэты – телевизионные каналы словно сбесились и нагнетали атмосферу страха и ужаса. Их немалый вклад в панику по всей стране и в восстание в Донецке отмечает и Иван:
...Команды сволочных ублюдков,
Проституированных СМИ.
На их счету – страны броженье,
Десятки трупов и калек...
Они, терзая Украину,
Переломали ей хребет...
И первыми взрывались мины
Экранов лживых и газет.
Участившиеся, многоразовые сводки новостей активно сеяли провокационные семена взаимного недоверия, избирательно освещая одно и замалчивая другое, словно специально, чтобы поссорить между собой Запад и Восток страны. Страна «отравлена потоком новостей», – очень точно подмечает поэт. А потом ещё и эта кровавая расправа с участниками Майдана:
Брусчатку Киева разбили, чтоб мостить
Дорогу добрых дел во тьму Аида.
Минойская безумная коррида –
Чудовище чудовищем травить.
На крыше в чёрной маске пикадор
Откроет сотне счёт своей винтовкой
И, как орехи, будет щёлкать ловко...
(«Небесная сотня»)
И в этой ситуации, когда во избежание дальнейшей эскалации конфликта недопустимы любые насильственные действия, по всей стране, особенно на востоке и юге, начинаются погромы памятников, связанных с историей СССР и России. Местные граждане, разновозрастные и разношёрстные, порою даже вместе с детьми, стихийно вставали кольцом вокруг памятников, но по ночам всё равно происходили варварские разрушения.
...Одурев в предчувствии войны,
Лилипуты валят гулливеров
С постаментов гибнущей страны...
И летят, раскалывая туши,
Массой содрогая города...
(«Гулливеропад»)
Зато во многих крупных городах – центрах русской культуры, вроде Харькова и Запорожья, – стали проходить отнюдь не стихийные, а организованные массовые марши спортивного вида мужчин, и у многих была внешность далеко не местного колорита. Они сплочённо кричали лозунги, вытаскивали и били подозрительных для них юношей и подростков из соседних с процессией дворов. Я видела это в Сети, в Ютубе, в прямой трансляции с места событий. Особенно страшно было, когда эти колонны с факелами проходили по ночам под окнами домов и будили всех громовым скандированием, – моё поколение ещё маленькими наслушалось от родителей рассказов об оккупации (им тогда вдоволь пришлось хлебнуть лиха). Неужели закономерной ассоциативной реакции населения не понимали те, кто такие процессии организовывал? Вряд ли. Именно на провокацию возмущения маршевые акции и были рассчитаны. Я понимаю жителей Донецка – у кого бы не дрогнули нервы от подобного?! «Ну что, Украина, добилась свободы? – Нацизм ты взрастила своими руками, теперь пожинаешь броженье народа», – восклицает автор «Немолчания».
Мы устали бояться вселенского зла,
Чёрно-красных знамён над страною.
Раз беда в нашу жизнь, как гадюка, вползла,
Мы готовим оружие к бою!!!
События ещё можно было остановить, будь у государственных мужей побольше мудрости и мужества, прояви они хоть какую-то инициативу по поводу прямых переговоров как с теми, кто вышел в Киеве на улицы, так и с теми, кто взорвал ситуацию в Донецке. Вместо этого они без толку тратили время на депутатских говорунов, которые позже воспользуются ситуацией, примкнут к недовольным и на волне народного возмущения войдут в руководство страной. И то, что сами же зарвавшиеся власти своим полным отсутствием вменяемости в начале декабря и спровоцировали, так и не снизойдя до немедленного решения назревших экономических проблем, – в феврале, после выстрелов снайпера, успокоить стало нереальным. «И вот – Украина в дыму и по локоть в крови».
Общество стремительно, не по дням, а по часам политизировалось, переходя от требований экономических к непонятно откуда взявшимся целям политическим – а точнее, националистическим. Те, кто охранял и кормил всю эту многотысячную армию второго Майдана, вместе с главными крикунами-депутатами, возбудителями и координаторами народного гнева встали у руля. И первый же закон, который был принят, отменял право областей с компактным проживанием «национальных меньшинств» (так в Украине трактуются и все коренные русские, чьи предки массово заселяли территории Дикого Поля и южные области, примыкающие к Крыму и Азову) на официальное использование русского языка во всех своих государственных учреждениях. Если до того компактно проживающие могли на своих заседаниях областных советов депутатов проголосовать за использование на территории своей области русского языка наряду с государственным украинским, то теперь данная возможность была устранена. По всей стране то тут, то там вспыхивали разборки: «Готовы в гневе выхватить из ножен / вражды мечи. Оголены слова». Стало хорошим тоном бросать людей в мусорные баки и являться в горадминистрацию с автоматом, бить окна в посольствах и угрожать журналистам. Киев готовил «Поезда дружбы» для экспорта не хватавших другим областям сознательных патриотов. Антимайданам противостояли Автомайданы – раз в городах не хватает своих сознательных граждан, они всегда могут явиться к вам собственным транспортом. В Одессе демонстранты «сами себя сожгли», в том числе беременные женщины, а прыгавшие вниз из объятого пламенем здания потом сами себя добивали на асфальте и не пропускали к себе «Скорую помощь».
Солдат двенадцатого года
Стоит над старой мостовой.
А взгляд невесел у солдата,
Гнетёт его тугая грусть...
Они отсюда шли когда-то
На битву за Святую Русь.
А нынче боль в тиски зажала,
Ведь не понять, кто враг, кто друг...
Здесь одурели горожане –
Здесь убивают русский дух.
И люди, превратившись в стадо,
Бесчинства по стране творят...
Вдаль смотрит обречённым взглядом
Лишённый Родины солдат.
(«У памятника гренадёрам»)
Закон об отмене русского языка, наряду с маршами под красно-чёрными знамёнами УНА-УНСО и расправой с памятниками, стал последней искрой, которая подожгла Донбасс. Недальновидная, неумная политика новых руководителей и депутатов усугубила ситуацию, провозгласив всех граждан Донбасса, желающих сохранить свою национальную идентичность, террористами и сепаратистами и дала добро на так называемую АТО (антитеррористическую операцию) – фактически же на вооружённую зачистку территории Донецкой и Луганской областей от всех жителей, вместе с детьми, женщинами и стариками, если последние не покинут территорию военного конфликта.
Преступление – быть жителем Донбасса. Преступление – не покинуть свой город. Преступление – отстаивать право на свой язык и свои национальные святыни, в том числе не переделанную историю, не разрушенные памятники и не отменённые праздники.
«Страна войну назвала операцией, уничтожая наши города», «И нас, несогласных, считаешь врагами», – лаконично и точно формулирует Иван Нечипорук эту неслыханную ложь о поголовном «терроризме» жителей Донбасса. Можно было двадцать пять лет отдать труду во благо родной Украины, работая на вредных производствах, угробить здоровье и в качестве «компенсации» получить от родного государства разрушенные дома и убитых детей.
Нынче смерти в городе привольно,
Не смолкает канонады грохот,
И летят сквозь тьму то смерч, то град.
Спрашивает маленькая кроха:
«Мамочка, а умирать не больно?
Это словно кровь из пальца брать?»
И, дрожа, в пылу смертельной грусти,
Отвечает мама на вопросы,
Тихо, чтоб не напугать дитя:
«Нет, не больно, как комар укусит...»
От бессилья выкипают слёзы,
И снаряды всё летят, летят...
Подленький «прилипчивый страх», перерастающий во «всепоглощающий бездонный» ужас, страх унизительный и раздавливающий личность человека, превращающий его в муравья, «дымной пеленой» вползает прямо в сердце. «Привычный мир запуган и разрушен», «душа, как дороги Донбасса, разбитая траками», «ужас проникает через стены», улицы «дышат тревожной тоской», «рвутся сдающие нервы». Страх встаёт со страниц сборника мерзким карликом, с которым каждому приходится сражаться в одиночку.
В таких обстоятельствах каждый делает собственный выбор – уехать, чтобы выжить, или остаться, чтобы бороться. Безусловно, понятен выбор всех, кто стал эмигрантом в своей родной стране, поменяв место жительства на мирный Бердянск или тихую Белую Церковь: «Депрессия душит и бьёт, призывая / сорваться с родимых насиженных мест», «хандра накатила тяжёлой волной». Но удивительное дело – человек ко всему привыкает, даже к тому, к чему привыкнуть невозможно: «Люди привыкают к канонадам, люди привыкают к смерти рядом», и после ночных обстрелов «мы просыпаемся. Шатаясь, на работу / идём и оживляем города, / и снова дышат шахты и заводы», потому что «обязаны, как ни было б нам страшно», жить за себя и за навсегда ушедших.
Непростое время проверяет на выдержку не только тебя, но и твоих друзей: «Придёт беда – по полкам всё расставит, / тогда поймёшь, кто настоящий друг!». Война выявила очень много тех, кто мгновенно из друга превратился в яростного врага и с пеной у рта стал поливать бывшего приятеля помоями: «Продолжают под ногами виться / стаи полубешеных лисиц. / Пёсий лай вослед давно привычен». Пусть даже приятель – мирный гражданин и поэт, оружия и в руках никогда не державший и к войне не имеющий отношения, он виноват уж в том, что родился и проживает на донецкой или луганской земле. Страшное бедствие раскрывает истинное лицо твоих знакомых, и как часто бывшие друзья обнаруживают свою подлинную душу, страшную душу – нетерпимого, раздражённого, исходящего злобой ограниченного человека, далёкого от подлинной интеллигентности и благородства, или двуличного, дрожащего, добренького приспособленца, готового быть хорошим для любого правительства. «Они возделывают выгодную ложь... / Они торгуют душами кривыми. / Им обелить себя необходимо. / Иначе как на свете можно жить / с печатью Каина и правотою мнимой?» Вам известны такие люди? О, как многочисленны они, как правы всегда и во всём, следуя старой мировой истине: будь с сильным!
Иван Нечипорук выбрал иной путь – быть с истекающей кровью малой родиной. Быть с ней хотя бы духовно, посвящая ей стихи и мысли, помогая морально держаться тем, кто остался, «невзирая на потери, сцепивши зубы, сдерживая стон», и тем, кто страдает, покинув свою землю, ибо «Людские жизни, словно свечи, тают... / А мы, счастливцы, надо же, живём!».
Давно уже перо приравняли к штыку, и в этой войне диванные патриоты отстаивают свою правду грязной бранью и неистовым скрежетом зубов в Интернете. Да бог с ними! Куда хуже, что и поэты – интеллигенты, лирики, люди тонкой душевной организации – топчут друг друга на сайтах и в соцсетях, не гнушаются ни прямыми оскорблениями, ни клеветой и низкими сплетнями, «неоднократно ударяя в спину, выкрикивая злые речи вслух». Если бы они просто выражали свою позицию в стихах, то проявляли бы этим свой поэтический долг – отражать современность, преломлённую через собственное сердце.
И мы, частицы мирозданья –
Плечом к плечу в одном строю.
Солдаты от пера и слова,
Сплочённые одной бедой...
Такую позицию можно понять и принять даже у врага. Это честно, и это невольно уважаешь. Но опускаться до бульварной пошлости, брызгать в стихах слюной ненависти к целым народам и странам, а особенно к их руководителям, и только за то, что они волей судьбы поставлены у руля чужого судна и обязаны провести свой корабль без повреждений по бурным волнам исторического момента, – а иначе какие же они кормчие! Травить президентов за то, что они президенты?! Травить народы и страны за то, что они имеют несчастье отличаться своей культурой, традициями и стилем жизни?! Травить своих коллег за то, что у них в головах «неправильные мнения»?! И это – в порядке вещей? Не соглашусь с таким уровнем общения принципиально, от кого бы он ни исходил и по поводу кого бы он ни был направлен. Для порядочного человека сам факт подмены предмета спора чьей-либо личностью должен вызывать омерзение. «Ватник» или «укроп» – нет разницы, когда человек вместо поиска ответа на вопрос и нормальной дискуссии ведёт себя, как дикарь. От поэтов такое не приемлю в особенности, и подобные пошлые версификации для меня – не стихи.
Вот и Ивану Нечипоруку, видимо, не сладко:
Лишают гармонии сущие рядом,
Они непростительно злы и строги.
Идут по пятам, ненавидящим взглядом
Буравят мне спину, считая шаги.
Я весь как струна, так натянуты нервы...
А нейтральные, добренькие, удобные для всех и каждого оказываются на поверку просто равнодушными и дрожащими за себя эгоистами: «Я узнал настоящую цену порожних речей. / Конъюнктурные ноты мелодий... В них нет сострадания». Не сразу Ивану Нечипоруку удалось понять, что и на мирной территории, далёкой от военного конфликта, тоже идёт война – война равнодушных с теми, кто лишает их привилегии быть приспособленцем.
Нет сочувствия в вопросах их
С ложной миной на лице,
Да под кофе с папиросами,
На террасе, на крыльце.
Ртами косят, как невротики,
В душу устремляя взор,
Ведь для них война – экзотика
И досужий разговор.
– Что ищешь ты, глупец, ... в холодном и порой враждебном окруженье? – спрашивает свою душу поэт. – Шагай осторожно, пути разбирая. Смотри, сколько зорких собралось «друзей»...
От окружения, конечно, зависит многое. Но не всё. Есть и на Донбассе люди, сохраняющие свои украинские идеалы, даже если их предками были русские, как есть и на территории Украины те, кто не отреклись от своих русских корней или от воспитанного за годы советской власти чувства братства славянских народов.
Не печалься, брат Каин, всё будет у нас хорошо,
И призрит наш Господь на твои и мои подношенья.
Как же в мире безумном непросто быть чистой душой!
Но спасёмся всевечной любовью к земле и терпеньем.
Пусть изыдет от нас человекоснидающий мрак.
Вразумимся теплом надвселенским – мы всё-таки братья.
...Не печалься, мой Каин, мы вместе сильнее проклятий.
Эти строки явственно отражают иллюзию скопропреходящести кровавых столкновений, упование на силу всеобщей братской молитвы, тогда как без решительного настроя всего общества в духе мира лидеры враждующих сторон всё равно будут гнуть свою линию. И кого как не подобных наивных в политическом отношении персонажей можно разглядеть даже в, казалось бы, столь далёком от человеческой борьбы герое стихотворения, как этот:
Два месяца под звуки миномётов
Кричал в квартире одинокий кот,
Был грохотом запуган и измотан
И ждал, когда хоть кто-нибудь придёт.
И раз в неделю приходил мужчина,
Менял лотки, и сыпал гранулат,
И уходил, не пояснив причины,
За что по городу из гаубиц палят.
И ночь за ночью, слушая разрывы,
Впивался плачем в тьму и пустоту.
И было страшно, до смерти тоскливо
Войны не понимавшему коту.
В искреннем, задушевном сборнике Ивана Нечипорука видны следы смятения, борьбы с самим собой, когда он вынужден выбирать и в то же время понимает, что, в сущности, выбора быть не должно, противопоставление и выбор нам навязываются. Зачем человек верующий должен выбирать между верой и защитой малой родины («Я вечно в пути между верой и злом»), если испокон веков все патриархи благословляли свой народ на защиту от вторжения? Зачем патриот родной земли должен преодолевать в себе усвоенную от окружения пассивность и непротивление, понимая её как неотъемлемую характеристику православия («И тут спастись возможно лишь смиреньем, / отходом в сторону, непротивленьем злу»), если это всего лишь вынужденное состояние Украинской Церкви, оказавшейся между молотом и наковальней и стремящейся уцелеть? Если бы она не находилась под угрозой закрытия, конечно, она бы заявила, что братоубийственная война недопустима в принципе и строго осудила бы тех, кто её ведёт. Война не разбирает, украинец ты или русский, мирянин или священник, патриот или просто приспособленец, – всё равно каждому приходится занимать какую-то позицию, потому что сознательный уход в сторону и игнорирование всего («моя хата с краю») – это тоже позиция. В таких условиях, когда любой выбор ведёт за собой слишком серьёзные последствия для самой идеи существования Украины, люди, которые не могут и не хотят выбирать, должны были бы занимать хотя бы позицию категорического неприятия войны. В любом виде. Даже если с благословения Президента. Даже если это считается «защитой интересов Украины», в чём можно с большим основанием усомниться, поскольку больше это похоже на набивание карманов.
Но полное игнорирование всего, что за пределом интересов твоей семьи, – что это как не узкий, вульгарный, примитивный эгоизм? Это означает лишь одно – человеку плевать на собственную страну, и он примкнёт к тем, кто возьмёт верх. Вчера он кричал «Слава КПСС», сегодня – «Героям слава!», а завтра – бог его знает... Противно.
Приморский город не принёс
Ни капли облегчения,
Где жизнь в своём течении
Так далека от слёз,
Где люди с увлечением
Бросаются вразнос.
И я, вдыхая лёгкий бриз,
Спешу унять смятение.
Сливаясь с чёрной тенью, я
Сам становлюсь смолист...
Следы поиска своего истинного пути в книге ярко выражены. Автор, начинающий со стихов из воюющего Славянска («Славянск мой подберёт звезду героя, / которую утратил Киев-град») постепенно переходит к смутному ужасу, когда обе стороны кажутся неправыми (поэт, «отрешаясь от слепых истерик», «призывает город к всепрощенью», «не зная, кто из братьев виноватей») и ощущает провал в своём мировоззрении: «А я вдруг понял, что стою на грани – / судьба моя вот-вот пойдёт на слом». Его вера – а вернее, те постулаты мира и невмешательства, которые проповедует Православная Церковь в Украине, – приходят в столкновение с врождённым чувством бесконечной любви к родной земле, на которой он родился и вырос, без которой не представляет свою жизнь.
Я за своих врагов молиться не устану.
За недругов мольба – смиреннический труд.
И пусть течёт рекой моя молитва плавно
И разочарования с тоскою пусть уйдут.
Я всё готов простить, предав огню забвенья,
Обиды и злоречие, и боль прощу врагу...
Но с камнем на душе брожу во тьме, как тень, я,
И за врагов Донбасса я молиться не могу.
Стихи в сборнике «Немолчание» – все такие же честные и открытые, исповедальные. Это поэтический дневник военных лет, и произведения – свидетельства современника страшных исторических событий, свидетельства, которые когда-то помогут нашим потомкам представить себе это время живо, ярко и непосредственно. Фактически Иван Нечипорук пишет далеко не только о себе: сколько ещё людей и в Украине, и на Донбассе, и в России (особенно среди имеющих украинские корни) мучаются невозможностью выбора! Отсюда эти частые в стихах выражения смятения: «Разорванной книге подобна душа», «В слиянии рек я по-прежнему вижу сомненья. / Вода застоялась, как в сердце духовная брань», «Я покаянных слов ищу, / но нахожу лишь страх», «Я у тоски своей на самом дне». В чужом городе, в обстановке враждебной или открыто безразличной к судьбам его родины поэт чувствует себя чужим и лишним для жизни.
А город Харьков для меня
Стал островом Святой Елены,
Где тяжелей день ото дня
Жить в ожидании смиренно,
Когда на Родине резня
И рушится покой вселенной.
Жизнь превратилась в плен и тлен,
И в видимость моей свободы.
Я не боялся перемен,
И вот они приносят всходы.
А что я получу взамен,
Войдя в поток, не зная брода?
«Начав всё с нового листа», пытаясь состояться и ещё не поняв, что это значит приспособиться так, как это делают другие, поэт, однако, внутренне не погас и продолжает болеть за родную Горловку. И если это не сам выбор, то, по крайней мере, явственное чувство сыновней любви и чести:
Как смею родиною называть я землю,
Где ни копров, ни терриконов нет?
Всему назло я сберегу сыновье
Святое чувство, помня каждый час,
Что я живу тревожною любовью
К родной земле по имени Донбасс!
Что можно найти в поэтическом дневнике автора насчёт уже навязшей в ушах и традиционной для украинских СМИ догмы о том, что украинским войскам на Донбассе противостоят не ополченцы, а российская армия? Он там был, всё видел и должен в этом вопросе ориентироваться. Дневник на то и дневник, чтобы отмечать всё, что волнует сердце, а Россия определённо не безразлична поэту как страна, которая исторически вроде бы всегда защищала своих братьев-славян («Россия – душа всей планеты, / ей под силу сдержать чёрный гнёт», «Рассвет приходит из России, / благословляя мой Донбасс»).
Тем не менее, кроме духовной поддержки, декларируемой на словах, и кроме продолжающей функционировать Дороги Жизни, по которой продовольствие и лекарства время от времени доходят до отрезанного от всего мира Донбасса, ни в чём ином Россия как государство себя пока не проявила. – Не будем же мы считать государственной помощью попытки отдельных частных лиц и русских патриотических обществ помогать защите и укреплению независимости ДНР и ЛНР? Среди украинских военных, например, были неоднократно замечены англоязычные солдаты, но значит ли это, что к их появлению непосредственно причастен президент США?! Конечно, нет. Хватает в мире и других структур, монополий и частных лиц, заинтересованных в торговле оружием и наёмниками.
В сборнике Россия предстаёт как олицетворение гостеприимного соседа и в то же время как далёкая от военного лихолетья страна, где продолжается мирная жизнь и где мало кто из простых жителей думает о проблемах в Украине. Мы своим соседям попросту малоинтересны – странно, что эту очевидность в упор не желают замечать люди, у которых кружатся головы от величия идеи, в которую они верят. Даже те, кто из знакомых поэта нашёл убежище от войны на просторах России, поддаются умиротворённому и безразличному к происходящим вдали событиям настроению:
И друзья считают чаек
Над холодною Невой
И, по Родине скучая,
Не торопятся домой...
«Мы когда-то любовь к малой родине зря расточали, / а теперь собираем по крохе – осталось в обрез», – с горечью признаёт Иван Нечипорук. Что уж говорить о миллионах простых россиян, знающих лишь одно – что Украина стала негостеприимной и недружелюбной (очень мягко говоря), а значит, и интересоваться ею вообще не имеет смысла.
В то же время в сборнике неоднократно встречается точный отправитель посылаемых на города Донбасса ракет и снарядов. На улицах украинского города поэт роняет ему кровоточащие слова-обвинения:
На этом празднике я – неуместный гость.
Забытой суетой утраченного мира
Питается мой взгляд... И закипает злость.
За то, что город мой стал эпицентром ада,
Вина на этих ветхих поблёкших мостовых.
Невыносимо мне! Прочь ухожу из сада
От звонких голосов, весёлых – и чужих!
Страшно и беспощадно описывает Иван Нечипорук то, как отмечали в его родном краю Новый, 2015-й год:
Новогодняя ночь. Артиллерия бьёт по кварталам.
Ничего нет святого... На город направив стволы,
Украина опять разогнала детей по подвалам,
И посудой пустой дребезжат сиротливо столы.
Новогодняя ночь, ты останешься в памяти нашей
Жутким детским испугом, истошным дрожаньем стекла.
Мы запомним подарки, которые так бесшабашно
Украинская армия в наши дома принесла.
Увы, но только для независимых людей с необработанным сознанием очевидно, что решать политические проблемы силой оружия – пережиток прошлого, а если ещё и за счёт своего собственного народа (а жители Донбасса ничем не отличаются от жителей любой другой юго-восточной области Украины) – так это вообще прямое государственное преступление. Если этого не желают понимать гребущие под себя и охваченные страстью обогащения руководители и депутаты (одним словом, власть), так постарайтесь понять хотя бы вы, – думающие, надеюсь, читатели.
Надо ли продолжать ломать копья над поэтическими свидетельствами очевидца, который виновен лишь в том, что не остался слепым и немым после того, что лично пережил?
Я не буду этого делать, приводя строки, говорящие о беспримерном мужестве земляков поэта, обычных мирных жителей, остающихся на родине и продолжающих трудиться, сумев притерпеться даже к смерти, которая ходит рядом. Оставлю без продолжения и размышления поэта, говорящие о его духовной борьбе с самим собой и с влиянием обеих враждующих сторон. Из уже сказанного и без того встаёт со страниц сборника главное – позиция Немолчания. Она и есть тот духовный выбор, который сделал для себя Иван Нечипорук. Она и есть гражданская позиция его души и сердца. Позиция, побуждающая даже при отсутствии личного участия в событиях говорить и свидетельствовать всему миру о том, что происходит на территории откровенных военных действий под прикрытием такого миролюбивого названия, как АТО.
Если человек родился поэтом, а не солдатом, он может хотя бы так проявить себя – честным, открытым, исповедальным поэтическим словом. Книгой, где он исповедуется перед Богом и рассказывает о том, что видел. И эту позицию – нельзя не уважать. Когда людям приходится «самим себя сжигать» и самих себя отстреливать, подобные сборники – несомненная демонстрация мужества.
И ещё одно важное авторское пожелание хочется напоследок процитировать любителям сетевых разборок – «Не питаться сплетнями и ложью / и упрёками друг друга не тревожить, / оставаясь чуточку людьми». Сам Иван Нечипорук личным примером показывает, как можно оставаться человеком даже в среде злобы и непримиримой, уродующей души ненависти:
Что поделать? Письма в печку?
Память вымести метлою?
Над расколотой страною
Все мы пленники страстей.
Жизнь порой бесчеловечна –
Души злобою искрятся...
Но не стану отрекаться
От отрёкшихся друзей.
Если мы будем способны прочесть эту и иные поэтические исповеди – с обеих сторон, если попробуем взвешенно и трезво отделить то, что вещают наши каналы информации, от того, что рассказывают очевидцы или участники этой братоубийственной войны – тоже с разных сторон, мы, возможно, нащупаем самый верный и короткий, хоть и самый нелёгкий, путь к истине. Нелёгкий, потому что мир цветной, а не чёрно-белый, и на войне, на любой войне, всегда – как на войне. И пока эта война ещё не отошла в далёкое историческое прошлое и не покрылась мглой веков, она кровит и болит, и одни украинцы продолжают петь: «Ще не вмерла...», а другие украинцы с любовью в сердце признаются даже в эмиграции: «Но дух твой бессмертен, и образ твой светел, Великий Донбасс!». Постараемся же в эти тяжёлые годы сберечь себя от ржавчины и коррозии смертоносных бацилл ненависти. Не будем помогать огнедышащим событиям на Донбассе своей бессмысленной враждой внутри самой же Украины, между родными и друзьями, земляками и коллегами. Если войну и можно остановить, то начинать надо – с себя.
12–20.10.16 г.
Ваня, такая насыщенность событиями, встречами,творческими изысками! Спасибо тебе за искренность, дружелюбие, патриотизм. Мы верим - пепел развеется, трава прорастёт,в мирном небе воссияет солнце. Благополучия тебе! С Воскресением Христовым!
ОтветитьУдалитьСпаси Господи! Христос Воскрес!
ОтветитьУдалить