МОЯ ПРИСТАНЬ (28.07.14)
(запись переработана, как глава публицистической книги "Круги по воде" И.А. Черняева)
Итак: война войной, но литературное движение не спит. Когда я обмолвился в телефонном разговоре о возможной поездке в Крым сопредседателю нашего Союза писателей Наталии Владимировне Мавроди, она напомнила, что в эти же дни в Балаклаве будет проходить фестиваль «Пристань менестрелей». Я подумал, может и удастся вырваться, хотя бы на первый конкурсный день, может даже вместе с женой и дочкой. Но поездка в Крым, из-за всех этих политических треволнений была на грани срыва, мы уже даже забронировали жильё в Бердянске, но в то же время нами были заказаны и билеты на поезд Донецк-Севастополь.
***
Я уже был в Ялте, когда мне позвонила Татьяна Березовская с предложением поучаствовать в этом балаклавском поэтическом празднике, и я сказал, что в планах у меня есть мысли об этом фесте. С женой решили, что брать их с собой – просто измучаться всем, и, благословив, постановили отправить меня одного.
Через пару дней я созвонился с Владимиром Мироновым, телефон которого мне когда-то (в далёком мирном вчера) давала Алевтина Николаевна Евсюкова, и которого я впервые увидел в прошлом году на «Чеховской осени». И Владимир любезно предложил мне поехать вскладчину вместе с ними на машине, что очень облегчило мой трансфер к месту поэтических баталий.
И вот, утром 28 июня, я на трассе жду, когда подъедет бежевая «шестёрка» Жигулей. Я уже позвонил Миронову, он сказал, что уже выгоняет машину. Договорились на 8.00, но вот уже 15 минут девятого, а я всё так же стою и вдыхаю выхлопы проходящих автомобилей. Хочу уже звонить повторно Владимиру, но тут из-за угла появляется ожидаемая мною машина, и вот я уже сижу на переднем пассажирском сидении. Владимир Миронов меня, вполне возможно, что и не помнит по «Чеховской осени», но зато я хорошо запомнил его, особенно по ордену Есенина на его пиджаке, но за рулём он в летней рубашке и шортах. Задержался он по той причине, что наш компаньон, сидящий на заднем сидении Владимир Уткин, называемый завсегдатаями фестивалей не иначе, как Дед, проспал, и пришлось выждать его утренний туалет и приём чашки кофию. Далее на Севастопольском шоссе мы ещё подбираем Алексея Дёмича, который на «Чеховской осени», так же, как и Владимир, был в жюри (но Владимир «жюрил» в «пейзажке», а Алексей в философской лирике). Кстати, по дороге, мы некоторое время плетёмся за иномаркой с номером ХК, и всё не можем её обогнать, а на заправочной станции уже в Севастопольском районе выясняется, что это впереди едет «наш» Джемали Чочуа, один из литературных ялтинских гуру, основатель и организатор фестиваля «Ялос». Почему Миронов не смог опознать, что это Джемали? – Просто у Чочиа есть страсть, постоянно менять автомобили, он покупает машину б/у, а через пару месяцев продаёт её и покупает следующую – хобби у него такое.
После заправки ещё полчаса дороги, затем несанкционированный съезд с шоссе на второстепенную дорогу… И вот она – Балаклава, во всей своей красе!
Дом Культуры (Балаклавский Центр культуры и досуга) находится рядом с бухтой, плотно усеянной катерами, яликами и яхтами. Владимир берёт футляр с тремпелем, на котором висит его «парадный френч», и уходит переодеваться в свой презентабельный костюм, а мы с Дедом идём в вестибюль ДК. Заходим регистрироваться, и один из координаторов, весьма общительная девушка Марина, которая заполняет списки, узнав откуда я прибыл, заявляет, что мне место в «Гражданской лирике». Не стал отказываться, но для себя наметил ещё номинацию «Патетика» (так мне, кстати, рекомендовала Татьяна Березовская). Получаю бейджик, потом пристраиваю несколько наших горловских сборников на книжную ярмарку («Линия фронта», «Поэтическая номисма» и «Стезя») и иду «в люди», искать знакомые лица. А знакомые есть! Это и ялтинцы во главе с Михаилом Боровским, и щёлкинцы во главе с Валентиной Яровой, есть и земляк – Андрей Ширяев* из Луганска, а самой неожиданной становится встреча с Андрем Линником, и я очень рад его здесь встретить, по существу нас с материковой «Украины» считанные единицы.
Открытие фестиваля состоит из представления членов жюри, которые выступают перед публикой, а учитывая, что номинаций представлено с десяток, состав выступающих судей не маленький. А затем устраивается кофе-брейк на летней площадке. Тесно пообщаться, к сожалению, из-за суеты не удаётся ни с кем, поэтому, выпив свою пайку кофе, с радостью выдвигаюсь на конкурсную программу.
Изначально я отправляюсь на «гражданскую лирику», где одним из членов жюри – Андрей Линник. Я выступаю вторым номером после молодой симпатичной поэтессы с кокетливой стрижкой Ольги Андреевой из Севастополя. Выступаю, реакция соратников бурная, а я, извинившись, ухожу на следующую номинацию. И вот я ищу нужную мне аудиторию, и вижу, что по коридору растерянно блуждает всё та же Ольга Андреева, она ищет «философскую лирику», я говорю, что, мол, иду на «патетику», и она решается идти со мной за компанию, и, как говорится, это судьба. Выступаю вновь после Ольги, читаю всего два стихотворения. Особенно мне весьма приятен отзыв о моих стихах члена жюри – киевского поэта Анатолия Мозжухина, первого Знаменоносца Председателей Земного шара.
Отстрелявшись и в «Гражданской», и в «Патетике», я выхожу на улицу. Во дворике ДК люди потихоньку отходят от переживаний, общаются, радуются встрече. Я прогуливаюсь по балаклавской Набережной, фотографирую себя рядом с памятником Куприну и, отведав местного мороженого, возвращаюсь назад. Люди высыпали в скверик из ДК, я подхожу пообщаться с Анатолием Александровичем Мозжухиным, по поводу того, когда Хлебников стал величаться Председателем Земшара, мне казалось, что это произошло в Харькове после октябрьского переворота. Но Анатолий Александрович поясняет, что началось всё намного раньше, накануне Первой Мировой Войны. Он говорит, что готовит книжку, в которой освещаются все эти нюансы. Хочется ещё пообщаться, но беспощадно подошло время обедать. После конкурсных чтений всех приглашают отведать балаклавской ухи, которая сварена то ли из сёмги, то ли из форели. С нижней площадки кафе на верхнюю по ступеням пятидесятилитровую кастрюляку тащим мы: я и Джемали Чочуа. После более чем 20-летнего отсутствия практики в ношении такой посудины – это не просто. Но зато уха (при моём неуважении к этому блюду) оказывается просто высшего класса.
А после обеденного перерыва дело дошло до свободного микрофона. Первым выступаю я, передаю приветствие от нашего Союза писателей, читаю стихи. Затем идут вперемешку поэты и барды, конкурсанты и члены жюри. К концу выступлений появляется Алевтина Николаевна Евсюкова, с которой мы держимся вместе уже до конца. Я интересуюсь у Евсюковой, почему она – жительница Севастополя не участвует в фестивале, и оказывается тут дело в личностном конфликте между организатором Людмилой Матвеевой и Алевтиной Николаевной. Во время подведения итогов, она по ходу «пьесы» знакомит меня с литературными личностями, рассказывает (кто есть кто) о присутствующих и выступающих.
И вот – подведение итогов. Первый диплом – «Приз зрительских симпатий», который получает мальчик из Судака однофамилец и тёзка «нашего» Деда – Владимир Уткин, затем объявляют «Гран-при»: «Иван Черняев!» Трудно передать эмоции, но я лечу на сцену, как на крыльях. Получаю диплом и подарок, читаю стихотворение «Молись» и в состоянии некоей эйфории спускаюсь в зал. Потом идут и лауреаты, и дипломанты, и, кстати, Ольга Андреева занимает 1 место именно в «Патетике». Выступают только победители номинаций.
Дипломы и подарки вручены, первый день фестиваля подходит к концу и нас ведут на банкет. Увы, банкет выходит, мягко выражаясь скомканным, здесь весьма тесно и неуютно, потому что одни гости сидят за столами, а другие стоят на периферии, как бедные родственники. Я успеваю обменяться книжками с Андреем Линником и Ольгой Андреевой, а потом мы идём прощаться.
Вот тут-то и оказывается, что у Владимира Миронова сел аккумулятор. С «толкача» завести не удаётся, мой земляк из Донецка Владимир Скобцов со своими спутницами на иномарке «отмораживаются» и не снисходят до помощи (может, просто не поняв до конца нашего положения). Опять мы с Андреем Линником пытаемся завезти машину «с толкача», но безрезультатно. Потом около получаса уходит на то, чтобы найти таксиста, который помогает «прикурить» от своего аккумулятора, и мы, наконец-то, отправляемся «домой». Прибываем часов в 10 вечера, меня высаживают на трассе (Владимир с Дедом едут в Массандру), и я иду пешком по ночной Ялте до пункта назначения и по телефону рассказываю Татьяне Березовской о насыщенном литературном празднике и прекрасном творческом обмене, по существу, её советы в каких номинациях мне участвовать, привели меня к небольшому, но всё-таки триумфу.
Очередной литературный марш-бросок оказался удачным. И, слава Богу!
____________
* Андрей Ширяев погиб спустя два месяца 30 августа 2014 во время артобстрела города Луганска украинской артиллерией.
(запись переработана, как глава публицистической книги "Круги по воде" И.А. Черняева)
Итак: война войной, но литературное движение не спит. Когда я обмолвился в телефонном разговоре о возможной поездке в Крым сопредседателю нашего Союза писателей Наталии Владимировне Мавроди, она напомнила, что в эти же дни в Балаклаве будет проходить фестиваль «Пристань менестрелей». Я подумал, может и удастся вырваться, хотя бы на первый конкурсный день, может даже вместе с женой и дочкой. Но поездка в Крым, из-за всех этих политических треволнений была на грани срыва, мы уже даже забронировали жильё в Бердянске, но в то же время нами были заказаны и билеты на поезд Донецк-Севастополь.***
Я уже был в Ялте, когда мне позвонила Татьяна Березовская с предложением поучаствовать в этом балаклавском поэтическом празднике, и я сказал, что в планах у меня есть мысли об этом фесте. С женой решили, что брать их с собой – просто измучаться всем, и, благословив, постановили отправить меня одного.
Через пару дней я созвонился с Владимиром Мироновым, телефон которого мне когда-то (в далёком мирном вчера) давала Алевтина Николаевна Евсюкова, и которого я впервые увидел в прошлом году на «Чеховской осени». И Владимир любезно предложил мне поехать вскладчину вместе с ними на машине, что очень облегчило мой трансфер к месту поэтических баталий.
И вот, утром 28 июня, я на трассе жду, когда подъедет бежевая «шестёрка» Жигулей. Я уже позвонил Миронову, он сказал, что уже выгоняет машину. Договорились на 8.00, но вот уже 15 минут девятого, а я всё так же стою и вдыхаю выхлопы проходящих автомобилей. Хочу уже звонить повторно Владимиру, но тут из-за угла появляется ожидаемая мною машина, и вот я уже сижу на переднем пассажирском сидении. Владимир Миронов меня, вполне возможно, что и не помнит по «Чеховской осени», но зато я хорошо запомнил его, особенно по ордену Есенина на его пиджаке, но за рулём он в летней рубашке и шортах. Задержался он по той причине, что наш компаньон, сидящий на заднем сидении Владимир Уткин, называемый завсегдатаями фестивалей не иначе, как Дед, проспал, и пришлось выждать его утренний туалет и приём чашки кофию. Далее на Севастопольском шоссе мы ещё подбираем Алексея Дёмича, который на «Чеховской осени», так же, как и Владимир, был в жюри (но Владимир «жюрил» в «пейзажке», а Алексей в философской лирике). Кстати, по дороге, мы некоторое время плетёмся за иномаркой с номером ХК, и всё не можем её обогнать, а на заправочной станции уже в Севастопольском районе выясняется, что это впереди едет «наш» Джемали Чочуа, один из литературных ялтинских гуру, основатель и организатор фестиваля «Ялос». Почему Миронов не смог опознать, что это Джемали? – Просто у Чочиа есть страсть, постоянно менять автомобили, он покупает машину б/у, а через пару месяцев продаёт её и покупает следующую – хобби у него такое.
После заправки ещё полчаса дороги, затем несанкционированный съезд с шоссе на второстепенную дорогу… И вот она – Балаклава, во всей своей красе!
Дом Культуры (Балаклавский Центр культуры и досуга) находится рядом с бухтой, плотно усеянной катерами, яликами и яхтами. Владимир берёт футляр с тремпелем, на котором висит его «парадный френч», и уходит переодеваться в свой презентабельный костюм, а мы с Дедом идём в вестибюль ДК. Заходим регистрироваться, и один из координаторов, весьма общительная девушка Марина, которая заполняет списки, узнав откуда я прибыл, заявляет, что мне место в «Гражданской лирике». Не стал отказываться, но для себя наметил ещё номинацию «Патетика» (так мне, кстати, рекомендовала Татьяна Березовская). Получаю бейджик, потом пристраиваю несколько наших горловских сборников на книжную ярмарку («Линия фронта», «Поэтическая номисма» и «Стезя») и иду «в люди», искать знакомые лица. А знакомые есть! Это и ялтинцы во главе с Михаилом Боровским, и щёлкинцы во главе с Валентиной Яровой, есть и земляк – Андрей Ширяев* из Луганска, а самой неожиданной становится встреча с Андрем Линником, и я очень рад его здесь встретить, по существу нас с материковой «Украины» считанные единицы.
Открытие фестиваля состоит из представления членов жюри, которые выступают перед публикой, а учитывая, что номинаций представлено с десяток, состав выступающих судей не маленький. А затем устраивается кофе-брейк на летней площадке. Тесно пообщаться, к сожалению, из-за суеты не удаётся ни с кем, поэтому, выпив свою пайку кофе, с радостью выдвигаюсь на конкурсную программу.
Изначально я отправляюсь на «гражданскую лирику», где одним из членов жюри – Андрей Линник. Я выступаю вторым номером после молодой симпатичной поэтессы с кокетливой стрижкой Ольги Андреевой из Севастополя. Выступаю, реакция соратников бурная, а я, извинившись, ухожу на следующую номинацию. И вот я ищу нужную мне аудиторию, и вижу, что по коридору растерянно блуждает всё та же Ольга Андреева, она ищет «философскую лирику», я говорю, что, мол, иду на «патетику», и она решается идти со мной за компанию, и, как говорится, это судьба. Выступаю вновь после Ольги, читаю всего два стихотворения. Особенно мне весьма приятен отзыв о моих стихах члена жюри – киевского поэта Анатолия Мозжухина, первого Знаменоносца Председателей Земного шара.
Отстрелявшись и в «Гражданской», и в «Патетике», я выхожу на улицу. Во дворике ДК люди потихоньку отходят от переживаний, общаются, радуются встрече. Я прогуливаюсь по балаклавской Набережной, фотографирую себя рядом с памятником Куприну и, отведав местного мороженого, возвращаюсь назад. Люди высыпали в скверик из ДК, я подхожу пообщаться с Анатолием Александровичем Мозжухиным, по поводу того, когда Хлебников стал величаться Председателем Земшара, мне казалось, что это произошло в Харькове после октябрьского переворота. Но Анатолий Александрович поясняет, что началось всё намного раньше, накануне Первой Мировой Войны. Он говорит, что готовит книжку, в которой освещаются все эти нюансы. Хочется ещё пообщаться, но беспощадно подошло время обедать. После конкурсных чтений всех приглашают отведать балаклавской ухи, которая сварена то ли из сёмги, то ли из форели. С нижней площадки кафе на верхнюю по ступеням пятидесятилитровую кастрюляку тащим мы: я и Джемали Чочуа. После более чем 20-летнего отсутствия практики в ношении такой посудины – это не просто. Но зато уха (при моём неуважении к этому блюду) оказывается просто высшего класса.
А после обеденного перерыва дело дошло до свободного микрофона. Первым выступаю я, передаю приветствие от нашего Союза писателей, читаю стихи. Затем идут вперемешку поэты и барды, конкурсанты и члены жюри. К концу выступлений появляется Алевтина Николаевна Евсюкова, с которой мы держимся вместе уже до конца. Я интересуюсь у Евсюковой, почему она – жительница Севастополя не участвует в фестивале, и оказывается тут дело в личностном конфликте между организатором Людмилой Матвеевой и Алевтиной Николаевной. Во время подведения итогов, она по ходу «пьесы» знакомит меня с литературными личностями, рассказывает (кто есть кто) о присутствующих и выступающих.
И вот – подведение итогов. Первый диплом – «Приз зрительских симпатий», который получает мальчик из Судака однофамилец и тёзка «нашего» Деда – Владимир Уткин, затем объявляют «Гран-при»: «Иван Черняев!» Трудно передать эмоции, но я лечу на сцену, как на крыльях. Получаю диплом и подарок, читаю стихотворение «Молись» и в состоянии некоей эйфории спускаюсь в зал. Потом идут и лауреаты, и дипломанты, и, кстати, Ольга Андреева занимает 1 место именно в «Патетике». Выступают только победители номинаций.
Дипломы и подарки вручены, первый день фестиваля подходит к концу и нас ведут на банкет. Увы, банкет выходит, мягко выражаясь скомканным, здесь весьма тесно и неуютно, потому что одни гости сидят за столами, а другие стоят на периферии, как бедные родственники. Я успеваю обменяться книжками с Андреем Линником и Ольгой Андреевой, а потом мы идём прощаться.
Вот тут-то и оказывается, что у Владимира Миронова сел аккумулятор. С «толкача» завести не удаётся, мой земляк из Донецка Владимир Скобцов со своими спутницами на иномарке «отмораживаются» и не снисходят до помощи (может, просто не поняв до конца нашего положения). Опять мы с Андреем Линником пытаемся завезти машину «с толкача», но безрезультатно. Потом около получаса уходит на то, чтобы найти таксиста, который помогает «прикурить» от своего аккумулятора, и мы, наконец-то, отправляемся «домой». Прибываем часов в 10 вечера, меня высаживают на трассе (Владимир с Дедом едут в Массандру), и я иду пешком по ночной Ялте до пункта назначения и по телефону рассказываю Татьяне Березовской о насыщенном литературном празднике и прекрасном творческом обмене, по существу, её советы в каких номинациях мне участвовать, привели меня к небольшому, но всё-таки триумфу.
Очередной литературный марш-бросок оказался удачным. И, слава Богу!
____________
* Андрей Ширяев погиб спустя два месяца 30 августа 2014 во время артобстрела города Луганска украинской артиллерией.
Комментариев нет:
Отправить комментарий